игра в классики — последние события jean — стр. 5

Пока Скотт развеивался после ссоры с женой, проводя вечер с незнакомкой в причудливой шляпке, его жену убили. Алиби Скотта трещит по швам. Все «попутчики» того вечера помнят только его и совершенно не помнят его спутницу.
Чтобы делали незадачливые боссы, несчастные в личной жизни и которым грозит тюремное заключение на долгие, долгие годы, если бы не влюбленные в них помощницы. Красивые, сообразительные, бесстрашные, сочувствующие и готовые на все. Вот так и Кэрол не только не верит в виновность своего босса, но и наотрез отказывается принять его вину и сидеть сложа руки. Она будет идти шаг в шаг по темным улицам в поисках правды.

Фильм лишен мрачности, но не лишен очарование. Кочующие детали, как то шляпка, записка, сумочка, из эпизода в эпизод являются связующим звеном, которое рассказывает правду. Таинственность, интрига, исчезающие свидетели, незамысловатый мотив и изливающий душу преступник. Нет лишних деталей, затянутости. История рассказана идеально.
Истинным украшением фильма является Элла Рэйнс. Красавица и умница. Искренняя и эмоциональная. А уж чего только стоит сцена «обработки» оркестранта. Это просто надо видеть. Тем более в грязной, но вместе с тем дурманящей сцене с оркестром, исполняющим джайв.

Висконти исследует и более чем успешно доказывает, что нацизм взращен на благодатной почве: прогнившие семейные узы, моральное разложение. Когда происходит крушение ценностей индивида и всей цивилизации, мир семьи подтачивается изнутри. Старые боги гибнут и сквозь их гниение показывают оскал новые боги. Но все начинается с маленького червячка, который постепенно разъедает душу.

Мелкий чиновник на крупном семейном предприятии, который кормит своего червячка амбициями: занять «трон», уместиться на семейном древе.
Закомплексованный молодой человек, воля которого слишком подавлена властной матерью, насыщается, постепенно переступая все моральные устои и законы.
Невестка вечно на вторых ролях, которая наконец-то почувствовала вкус власти и управления, а точнее что значит выступать вершителем судеб.

И над ними всеми эдакий белокурый, только не ангел, демон-искуситель с нацисткой нашивкой, который нашептывает, который всегда приходит в нужный момент и потчует этого червячка. Сделай, ну же, тебе за это ничего не будет. Сейчас наше время, наш мир, новый мир, в котором все возможно. Возможно все.
Пороки откармливаются в геометрической прогрессии. Уже чувствуется вкус крови. От пренебрежения нравственными законами до массового террора всего один шаг, сделав который уже не вернешься назад.
Разложение человеческой личности, морально и духовно, предстает во всей своей грандиозности, отвратительности и вместе с тем …. завораживающе.

Мерзко, противно, ужасно мерзко и мерзко красиво.

Фильм в основном представляет собой комедию ситуаций.
Париж Жака Тати разделен на два мира, разделен полуразрушенной стеной.
В мире старого квартала, где постоянно шумно, кричат, звучит музыка, где бегают собаки и продаются овощи на раскладках, где пирожки с вареньем или сахаром являются высшим наслаждением, где живут забавные люди, наслаждающиеся жизнью, живет Юло. Чудак, неуклюж и забавен. Он дитя своего квартала, своего мира.
И мир по другую сторону забора, где господствует сестра Юло со своей семьей: мужем и сыном Жераром. Искусственный и урбанизированный. Технические новинки, дом, где слышен лишь цокот ботинок, где за шумом напичканной техники люди не слышат друг друга. Мир, где господствует показное гостеприимством с резиновыми цветами. Безжизненная красота.
Неудивительно, что Жерар предпочитает проводить свободное время со своим дядюшкой. Ведь там, за «колючей проволокой» автоматики, мир полный приключений. Мальчишеские шалости, такая нестерильная еда. Можно бегать зигзагами, а не ходить по стрелке. Мир большой и открытый, а не ограниченный коробкой и плиточками на газоне, по которым только и можно ходить.

Сюжета как такового и нет. Один мир сменяется другим. Мы видим, что происходит в одном и другом, что происходит, когда «рожденный» в ином попадает в современный, отформатированный. Нет особых диалогов.
Но то там, то там улавливаются небольшие нюансы: жест, фраза, -которые значат больше тысячи слов.Вот именно, что тонко, легко и ненавязчиво (именно так как я заказывала :) )
Конец немножко грустный. Своеобразное пророчество, что технологии и урбанизация поглотят старый уклад. Но вместе с тем и немного обнадеживающий, что несмотря на все стрелки, технологии и автоматы, в каждом из нас живет свой Юло.
Умилительный фильм.

ТТТ. Сезон 2015, Тур третий за совет спасибо goldbrick

Первое впечатление было «Куда я попала. На детский утренник?! Где здесь выход!»

Фильм на самом же деле изобретательно обыгрывает штампы гангстерского кино. Сохранена стилистика 30-х годов. Все так же присутствуют разборки двух банд, закрытые клубы-кабаки и канкан. Только здесь яблоком раздора является крем-автомат.
Замечательно и иронично спародированы реплики и жесты героев-гангстеров. Порой даже угадываешь некоторых представителей фильмов-легенд мафиозного жанра. От чего смотреть еще смешнее, потому что все это исполняется детьми.

Оригинальный фильм-пародия.

Дальше...

- Ты ничего не видела в Хиросиме, ничего.
- Я все видела, все.

Этими словами начинается фильм. Слова на фоне сплетающихся тел и документальной хроники ужасных последствий атомной бомбы. Смелое решение.
Фильм - исповедь героини. Ее переосмысление прошлой любви через призму нынешней. Ее монолог плавно течет, такое ощущение, что она впадает в медитацию, постепенно погружаясь в прошлое, пытаясь его принять, осмыслить и отпустить. Потому что там, в прошлом, в Невере, после невозможной любви между молодой француженкой и немцем-оккупантом, осталась выжженная душа. У нее своя Хиросима.
В своем монологе, в своей исповеди она проходит, проживает свою Хиросиму еще раз. Любовь, позор, подвал, безумие, попытки жить и чувствовать. Исповедь дарит очищение и..надежду. время ничего не лечит. Ничего нельзя забыть, можно только отпустить.

Алан Рене довольно свободно обращается с трагедеей, произошедшей в Хиросиме, демонстрируя ужас, обнажая самые неприглядные человеческие увечья. Проводя ассоциации личной трагедии и трагедии всего человечества. Возможно, пережив свою трагедию, человек не может остаться вне общего масштаба трагедии. Он вливается в нее, еще одна боль в целом океане. Но для меня подобное решение оказалось спорным.
Последние полчаса фильма, наполненные бесконечной метафиричностью и брожением по кругу, набивали оскомину. Одни и теже слова, одни и теже сцены только в различных декорациях. Было ощущение, что ты завис на одном и том же месте. Пока наконец-то не случился катарсис.

"Хи-ро-си-ма, это твоё имя", — говорит Она. "Это моё имя, — соглашается Он. — А тебя зовут Невер"